Norman Desmond Великий Мистификатор Представим себе социологический опрос: какого-нибудь советского подростка спрашивают, кто такие Билли Кид, Уайатт Эрп или Каламити Джейн? Он недоуменно пожимает плечами, наш Вася из Мытищ. Он не виноват, что никогда не слышал об этих и других героях американских вестернов, которых его заокеанский ровесник, американский тинэйджер, знает с пеленок. Но вот спросите того же Джонни из Массачусетса, кто такие Виннету, Верная Рука или Шаттерхенд - и картина будет обратная. Тут уж наш Вася на высоте. Как писали раньше, "два мира - два детства". Наше поколение воспитано на суррогатах: на жвачке прибалтийской фирмы "Калев", на джинсах с лэйблом "Верея", на вестернах студий ГДР и ФРГ с Югославией. Что ж, и на том спасибо. Все лучше, чем ничего. Тем более, что сериал о Виннету - не просто суррогат, а Мистификация. И его автор - немецкий писатель Карл Май - Великий Мистификатор. "Отсюда они пришли, - сказал Старина Шаттерхенд, - Мой брат Виннету может определить, сколько их было? Апач внимательно осмотрел отпечатавшиеся на земле следы, потом ответил: - Эти краснокожие были неосторожны и шли один за другим, поэтому отчетливо видно, что их было четверо..." Он любил идентифицировать себя со своими героями, публично заявляя, что сам. Лично пережил многие из описанных приключений на Диком Западе. В реальности же писатель не выезжал за пределы Германии до 66 лет. "Я пишу и говорю на английском, французском, итальянском, испанском, греческом, турецком, румынском, иврите, латыни, шести китайских, шести арабских и четырех малайских диалектах, а также наречиях индейских племен апачей, сиу, команчей, юта и киовасов" - нагло врал недоученный в исправительной колонии беллетрист. "Я закончил с золотой медалью берлинскую консерваторию и давал уроки музыки" - заявлял бывший нерадивый ученик церковного органиста. Видимо, Май относился к тому типу людей, которые "врут не краснея", для которых нет границ между реальностью и фантазией. Соотечественник и двойной тезка Мюнхгаузена, Карл Фридрих Май, в своей бурной и не слишком праведной жизни выдавал себя то за доктора Хайлига, то за мартиникского плантатора Ваденбаха, то за директора фабрики, то за редактора газеты. Стыдно признаться, но свою писательскую карьеру Май начал... в одной из тюрем, куда, начиная с кражи серебряного подсвечника в 14 лет, он попадал неоднократно. Скажем спасибо германскому правосудию - именно благодаря ему неуемная фантазия 23-летнего мошенника была направлена в мирное русло и были написаны первые 60 тысяч страниц, на которых родились вождь апачей Виннету и его бледнолицые друзья - Олд Шаттерхенд ("Старина Разящая Рука"), Олд Шурхенд ("Старина Верная Рука") и Олд Файрхенд ("Старина Огненная Рука"). Любопытно, что первый вариант "тюремной беллетристики" был насыщен эротикой - например, Шаттерхенд был обручен с сестрой Виннету, но изменял ей с дочерью Файрхенда. Чтобы издать свои рукописи, писателю пришлось "оскопить" их, убрать практически все женские образы и сделать героев девственниками. И с 1874 года посыпались, как из рога изобилия: приключения на Диком Западе - a la Фенимор Купер, а затем в Африке и Индии - a la Жюль Верн и Майн Рид, и даже в России - a la "развесистая клюква". В чем же был успех этих откровенно вторичных графоманских поделок? Ну во-первых, Май был первым немецким писателем такого экзотико-приключенческого направления. Во Франции были Гюстав Эмар и Луи Жаколио, в Италии - Эмилио Сальгари. Свято место не бывает пусто. Во-вторых, бисмаркская Германия, еще не лишившаяся своих колоний, с упоением следила за приключениями своих храбрых сыновей в прериях и джунглях, ведь страницы романов Мая просто кишели немецкими эмигрантами. И в-третьих, образ Шаттерхенда был по своей философии примитивным, популистским вариантом германского "ubermensch" - "сверхчеловека", воплощением идеала немецкой отваги и предприимчивости. Книги Карла Мая, как и всякая бульварная литература, обладали обаянием примитива, подкупающей непосредственностью и наивностью. Ими увлекались не только скауты и бюргеры, но и такие интеллектуалы, как Альберт Эйнштейн, Томас Манн, Бернард Шоу, Алексей Толстой. Они были переведены на 27 языков, принесли славу и деньги плодовитому Карлу Фридриху, который в 1908 году выбрался наконец в страну своих грез - Америку. Эта поездка вдохновила его на последнюю книгу - "Наследник Виннету", которую он написал за 4 года до смерти. Но новая жизнь ждала его героев полвека спустя - в кино. В начале 60-х годов американские экранные ковбои и индейцы, переживая очередной кризис жанра, переселились из Нового Света в Старый. Первые европейские вестерны появились в Италии, где их насмешливо прозвали "макаронными", "спагетти-вестернами". Затем, пересекши Адриатику, стада бизонов, племена индейцев и отряды "голубых солдат" заполнили холмы Югославии, где западногерманская фирма "Rialto" начала реализовывать огромный проект - сериал экранизаций Карла Мая. Для главных ролей был собран международный состав. Космополитизм жанра затмил национализм первоисточника. "...У него было красивое лицо; глаза, хотя и очень темные, казалось, излучали спокойный добрый свет; скулы почти не выдавались, а матовая кожа лица имела легкий бронзовый оттенок." Молодой француз, снимавшийся в Италии, Пьер Брис, поступил дальновидно, согласившись на роль Виннету. В амплуа романтического героя-любовника он вряд ли бы переплюнул своего непобедимого соотечественника Алена Делона А Виннету принес ему успех, сделал звездой. Правда, Брис, к сожалению, так и остался "актером одной роли". Хотя, надо признать, он создал самый запоминающийся образ во всем сериале. Ему удалось соблюсти золотую середину между откровенной комиксовостью, знаковостью имиджа Виннету - в расшитой орнаментом одежде, с украшенным бахромой ружьем и способностью появляться в нужный момент в нужном месте - и человеческой теплотой этого "краснокожего рыцаря". На роль Шаттерхенда пригласили широкоплечего красавца-блондина с арийским профилем - американца Лекса Баркера, прославившегося в роли Тарзана, когда ему пришлось сменить состарившегося Джонни Вайсмюллера. Когда же его самого потеснили новые претенденты на роль человека-обезьяны, он, сыграв самого себя у Феллини в "Сладкой жизни", временно оказался не у дел. Участие в маевском сериале дало ему новый шанс. Самым солидным из актерского состава был исполнитель роли Верной Руки - Стюарт Грейнджер. Актер классической английской школы, игравший до войны на лондонской сцене с такими столпами, как Флора Робсон и Вивьен Ли, а после войны - в американских приключенческих фильмах, один из которых - "Скарамуш", даже был в советском прокате. Его Старина Шурхенд - самый колоритный персонаж. Чутье и мудрость траппера сочетались в нем с едкой иронией англосакса. Актерская работа Грейнджера сразу подняла серии с его участием на уровень, более высокий, чем остальные. И вот - француз, американец и англичанин в образах немецкого писателя, на фоне Балканских гор и югославских статистов изображают Дикий Запад. О такой масштабной мистификации не мечтал и сам Карл Май. Конечно, Югославия была избрана для копродукции ради "американских" пейзажей и дешевых статистов-"индейцев". (Кстати, из массовки быстро выдвинулся на эпизодические роли мускулистый юноша с орлиным профилем - Гойко Митич. Вскоре его переманили восточные немцы, и он стал "профессиональным индейцем студии ДЕФА"). Вообще, специфика немецких вестернов - в их явных симпатиях к индейцам, благородным и наивным, в противовес бледнолицым, коварным и подлым. В ГДР для доморощенных вестернов даже придумали собственный термин - "indianerfilmen", "индейские фильмы". Удивительные парадоксы ХХ века - ностальгия Европы по дикой, патриархальной Америке. Последний фильм сериала вышел 23 года назад. Значит ли это, что Виннету ушел в прошлое? Отнюдь. Романы Карла Мая переиздаются во многих странах. (Был даже курьез вполне в духе Великого Мистификатора: первое советское издание его романа "Черный мустанг" вышла под именем "Кэрол Мэй". Видимо, расторопные издатели из "Крон-пресс" переводили книгу не с языка оригинала и не догадывались, что автор вестерна - немец.) Фильмы по Маю всегда в репертуаре ТВ и кинотеатров, наряду с такими сериалами, как "Фантомас". "Тарзан" или "Джеймс Бонд". А на французском телевидении стареющий Пьер Брис снялся в роли стареющего Виннету в телесериале (в постановке Марселя Камю - бывшего режиссера "новой волны") о мудром вожде, наставнике молодых воинов. Да, наше поколение воспитано на суррогатах, а у нынешнего есть выбор. Но иногда, отравившись очередной киномакулатурой псевдоамериканского производства, ощущаешь странную ностальгию по кинопрокату застойных времен. Как будто кооперативную "Пепси" хочется запить стаканом старого доброго тонизирующего "Байкала". Опубликовано по предложению автора 23 мая 2013 Первоисточник - журнал "ВИДЕО-Асс", 1992 год Главная - Статьи