Indianerfilme - Виннету - заслуженный индеец Советского Союза

Виннету - заслуженный индеец Советского Союза

Для нескольких поколений россиян все индейцы были на одно лицо, и это лицо - Гойко Митича...
Год рождения - 1940-й. Рост - 180 см. Жгучий брюнет. Глаза - карие. Говорит по-сербскохорватски, по-немецки, по-русски, по-польски, по-чешски, даже по-серболужицки и немного по-английски. Любимые занятия: подводное плавание, серфинг, лыжный спорт, фехтование, скалолазание, верховая езда. Любимая профессия - актер. Главный индеец бывшего соцлагеря. Гойко Митич, он же Виннету, он же Чингачгук, он же Оцеола, он же Ульзана, он же Сокол, он же Текумзе и так далее...

На ежегодный летний фестиваль Карла Мая (литературного отца Виннету) в курортный городок Бад Зегеберг съехался политический бомонд земли Шлезвиг-Гольштейн. Когда-то единственную в округе 90-метровую скалу Калькберг продолбили до основания, добывая известняк. Получилась большая дыра. Немцы придумали качать из нее, как из бездонного колодца, деньги. Половина кратера превратилась в естественные декорации с конными тропами. Другая половина кратера - зрительный зал. Сцена больше похожа на манеж. Есть на ней место для поселка белых переселенцев, и для индейского стойбища. Две с половиной тонны рельсов уложены на ней. По ним поезд ходит! Колесный пароход, под который замаскирован мощный тягач, бороздит сценические просторы. На сцене что-то взрывается, горит, рушатся фасады зданий. За четыре часа спектакля, в котором одно из главных действующих лиц Гойко Митич, - сотни выстрелов. Лазеры рисуют «мультики» на скалах, оживляя души далеких индейских предков. «Убитые» лошади валятся с ног.

      На интервью Гойко примчался на белом спортивном «Ниссане». Мой диктофон неожиданно заверещал. Наверное, от радостного предвкушения настоящей работы.
      - Вот она, техника белого человека, - улыбнулся Митич.
      Я занервничал и потянулся за вторым диктофоном, а заодно и за сигаретой.

      - Не возражаете?
      - Курите, курите. Вот только я вам не смогу составить компанию.
      - А как же трубка мира в кино?
      - Это была в действительности самая трудная сцена в моей кинокарьере. Работая над ней, мы отсняли двадцать дублей.
      - Некурящий Виннету в результате просто забил ковбоев с рекламных щитов «Мальборо». Куда ни глянешь в Гамбурге - всюду вы, да еще по пятнадцать в ряд. Где же все-таки труднее утвердиться: на Диком или на этом, тихом, Западе?
      - Утверждаться надо везде. Но путевку в актерскую жизнь мне выдал именно Запад. Первые шесть фильмов, где я снялся, делали итальянцы, западные немцы, французы - в Югославии. Эта страна была просто раем для западных кинематографистов: снимать было дешево. С другой стороны, югославский паспорт был лучшим в мире - я мог без визы поехать и на Восток, и на Запад.
      - Наши старые журналы сложили о вас легенду: будто, будучи каскадером, вы оставались долгое время за кадром.
      - Это не более чем легенда. Я никогда не был каскадером, хотя многие трюки могу выполнить, что называется, «с ноги». Я думаю, все идет от того, что при первом контакте с камерой - в английском фильме - я действительно дублировал главного героя. Мчался верхом впереди табуна лошадей. Но я и не мечтал ни о каскадерстве, ни об актерстве. Съемки для меня, студента, были лишь способом подзаработать немного денег на карманные расходы.
      - Чем же вас заманили в ГДР - страну, из которой некоторые актеры предпочитали бежать?
      - Мне предложили главную роль. Но в первую очередь меня заинтересовал сценарий. Я, впрочем, не был уверен в успехе съемок. И вдруг - восторги. После этого я снялся в ГДР еще в 11 индейских картинах. Меня часто спрашивали: как ты можешь работать в ГДР? Я отвечал им: если бы вы только знали, сколько любви и тепла мне там подарили! Вот та цена, за которую я был согласен работать... Такое не купишь за деньги.
      - В ГДР вы стали краснокожим по профессии. Но ваши фильмы не воспринимаются как бесконечный сериал.
      - Вы правы. Я играл и вымышленные персонажи, и реальные исторические личности. К примеру, Текумзе. Я вообще считаю его одним из самых великих индейцев - с его идеей объединения всех племен. Конечно, он видел в белом человеке врага, по меньшей мере опасность. Возьмите Оцеолу - вождя семинолов, живших во Флориде. Из них ведь практически никто не уцелел. Их больше нет на Земле...
      - Известно, что людям искусства в ГДР позволялось больше, чем, скажем, в Советском Союзе. И все-таки: насколько вписывались ваши фильмы в концепцию немецкого соцреализма?
      - Поначалу было, конечно, немало вопросов: какие еще индейцы? Но потом в наших фильмах усмотрели возможность лишний раз обличить идеологического противника. Мы попали в струю, даже не задумываясь над этим.
      - Ваши фильмы у нас сейчас показывают по разным телеканалам. Они выглядят, пожалуй, более человечными, чем вестерны, даже прекрасно сработанные. В любом случае вестернами они не могут считаться. Так что же это?
      - Остерны (улыбается). Так у нас их в шутку называли.
      Мальчишкой я насмотрелся вестернов с Джоном Уэйном. Там индейцы всякий раз олицетворяли собой зло. Вот почему в детстве, когда мы играли на улице, я никогда не хотел быть индейцем. Только ковбоем! Но сегодня я испытываю огромное удовлетворение: наши фильмы в какой-то степени повлияли на то, что дети теперь играют в индейцев.
      Сейчас мои фильмы постепенно становятся известными и на западе Германии.
      - В вашей родной Югославии - теперь уже бывшей - дети ныне играют с настоящим оружием.
      - Эта война сделала меня больным. Эту бойню подогревали и здесь, в Германии. Нашли виновных - сербов. И правых - мусульман и хорватов. И сказали: их надо поддержать. И это, собственно говоря, свинство.
      Посреди Германии рушится граница - эта чудовищная стена. А нам границы экспортируют. Причем без всякой оглядки на историю. Почему Сербская Краина должна стать хорватской? И никто не хочет вспомнить, что Хорватия в годы войны, будучи союзницей Гитлера, строила свои концлагеря, в которых были уничтожены 600 тысяч краинских сербов.
      Дети играют с оружием... Торговля оружием всегда была самым доходным бизнесом. Но куда его девать - оружие, если нет войны. Сначала зарабатывают на войне, затем станут зарабатывать на восстановлении разрушенного. И за наш счет жить.
      - Двенадцать «остернов». Сериал - не сериал, но зритель каждый раз ждал продолжения. И однажды его не последовало. Разумеется, Гойко Митич живет не только на экране...
      - Но и в театре. Играл и Спартака, и Робин Гуда, и д’Артаньяна. Бог послал мне роль, о которой я мог только мечтать: Труффальдино в «Слуге двух господ». Вот уже пятый год играю в Бад Зегеберге. По первому общегерманскому телеканалу АРД идет сейчас сериал «Запретная любовь» с моим участием, а когда между работой появляется просвет, я уезжаю куда-нибудь очень далеко. Плаваю с аквалангом. Зимой встаю на лыжи.
      Кстати, занимался я и режиссурой. Снял четыре фильма для детей.
      - Гойко Митич - актер единственный в своем роде. Было ли режиссерам легко работать с вами?
      - Мы обсуждали всегда все заранее, и это помогало избежать трений. Хотя иногда мог появиться какой-нибудь маленький Феллини и сказать, что он будет делать все по-другому. Но он, как правило, сворачивал затем на проторенную дорожку и без моей помощи.
      Однажды, впрочем, я серьезно нарушил режиссерские планы. Мы снимали в Монголии. Было много трупов. И в конце концов должна была умереть девушка, чья роль вплеталась в главную любовную линию. Я сказал режиссеру: оставь ее в живых, оставь финал недосказанным. Тот возмутился: ведь индейцам судьбой предначертано умереть. «Но ведь кто-то все-таки выжил», - заметил я. Не подействовало.
      Короче, однажды на съемочной площадке собрались только я, оператор и актриса, игравшая девушку. Я сказал: сейчас будем снимать только втроем — за мой счет. Помог девушке взобраться на лошадь и отпустил ее... Сняли всего два плана. Как же счастлив был режиссер, просмотрев потом весь материал, что у него остались запасные варианты для финала.
      - Вы стали для моего поколения воплощением супермена на экране в то время, когда мир еще ничего не слышал о Сильвестре Сталлоне и Арнольде Шварценеггере. Но вот что интересно, пытаюсь представить обоих в роли Виннету или Чингачгука, и... становится смешно. Что один, что другой - чудо в перьях.
      - У меня нет таких наростов на теле, таких комков мускулов. Я ведь всю жизнь занимался не бодибилдингом, а спортом. Тело у меня просто натренированное. Поэтому я двигаюсь иначе. Когда человек теряет естественную пластику - какой из него индеец?
      - В спектакле вы очень убедительно защищаетесь то от копья, то от томагавка, то от ножа. А в жизни у вас не случались подобные ситуации?
      - Однажды я еще студентом сломал парню руку. Он бросился на меня с ножом. Пришлось объясняться в полиции. Как выяснилось, мой противник был для нее старым знакомым. Да и я раньше горячим был... Сейчас стал мудрее. Лучше иной раз сказать человеку: хорошо, ты прав. Пусть даже это и не так.
      - Первое впечатление которое вы производите, сильный человек. Можете ли вы себе позволить слабости?
      - Не курю, не пью. Изредка - стаканчик пива. Этому меня в Германии научили. Моя слабость - женщины.
      - Лет двадцать назад в одном из интервью вы говорили, что поклонниц у вас предостаточно, а вот времени жениться нет.
      - То есть я сегодня произвожу впечатление человека, который свое время упустил?
      - Ну нет, вчера на празднике после премьеры вы были не один.
      - Мы живем с этой женщиной вместе. На счастье, она прекрасно понимает, что у меня за работа. Но я до сих пор не женат.
      - И отцом еще не стали?
      - Скоро стану. Это запланировано.
      - Могут ли наши читательницы узнать, как зовут вашу избранницу?
      - Рамона. Она архитектор.
      - Судя по всему, вы человек очень разборчивый. А как по части средств передвижения? У Виннету выбор небогатый - одна лошадь, а сколько лошадиных сил требуется Гойко Митичу?
      - Машина у меня сейчас быстрая. 170 «лошадок». Я должен быстро передвигаться не только в пределах сцены. Вот отыграю сегодня дневной спектакль - и в Берлин. А до него - 340 километров.
      - О какой роли мечтает Гойко Митич?
      - О роли человека, который сделал бы свое творчество доступным для тех людей, которых он изображал на экране. Мечтаю поехать в Америку и показать свои фильмы в резервациях. Есть уже договоренность об этом с американскими журналистами. Хочу посмотреть, как будут реагировать сами индейцы.
      - Не боитесь?
      - Боюсь.

Опубликовано 12 июля 1996 года

Главная - Статьи